olga

ты там поспрашивай никомуц комп-супер торомз не нунен???



olga

обещаю что он супер супер



vralbic (21:28:30 29/01/2007)

ща повешу клич в Дневнике



olga

но есно за достойную оплату.....так как он супер....таких нет больше...эксклюзив

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

В ответ предлагаю, как человек эпохи постмодерна и других пищеварительных систем с хорошей перистальтикой:

Наглядное пособие по Творческому сознанию, увидевшему не только Сибирь и осознавшему это, но увидевшему также атлас, глобус, а также пыль под ногами встречного прохожего.



Название и идея рабочие

Радоваться тайно и спокойно

Так как не отнимут никогда

Руку синий свет и эти зерна

На ладонь бегущие проворно

Даль по пробужденьи тьма вода



Так как никогда в пейзаже свитка

Даже если с глаз его в сундук

Не порвется утренняя нитка

Под которой вздрогнет вероника

Под которую нагнется бык



Мой поход все время принимая

Вид клубка игры укуса в бок

Яблока развалин как прямая

Примани ее в начале мая

Эту нить и дерни голубок



Даже если с глаз тебя убрали

Даль по пробужденьи тьма вода

Даже если облако гора ли

Ничего не скажут о Граале

Даже если тихо это ДА



Белый не уходит никуда

Сколько раз когда его стирали

Он во мгле покорно пропадал

Но являлся мне на перевале

И в глаза мне тишину вливал

Примерно(~) я, когда после примерно двух бесонных ночей

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

РОМАН "ПРОЦЕСС" - абсолютно радостная вещь. Напоминает фон Триера, особенно Танцующую в темноте

"Приглашение на казнь" Набокова как-то откликается на "Процесс"?

1. Став открытием в русской словесности, на пороге известности и внимания – от нас (и от этого непривычного внимания) удаляется поэт. Умер Андрей Темников, о котором теперь много необходимо рассказать, и, поскольку это одна из первых статей о нём, я определяю главные пункты этого разговора.



2. Вот что мы имеем. Поэзия, то есть тайны иррациональной действительности, – главная тема его творчества. Жизнь удивляет и тем, что она так очевидно прекрасна и так изобретательно устроена, и тем, что она вызывает столько ненависти и столько пренебрежения. Кто сказал, что мир сам должен объяснять себя и приспосабливаться под наши представления? Это не так. Поэзия – жажда видеть мир так, как он организован. «Видеть» мир – значит любоваться им и доверять ему.



3. Возникает вопрос, что из себя представляла литература последние 30 лет? Трудно сказать, что проза Темникова вписывается в какой-либо вразумительный контекст. Но удивляет она именно тем, что явно и изысканно эта проза появилась, несмотря на отсутствие литературного процесса. Кое-кто всё это время в своём невидимом труде – без читателя, без критика, без издателя – отвечал за то, чтобы словесное искусство не съехало в примитивное барахтанье, чтобы поэтическое мышление существовало, чтобы мир можно было видеть. Конечно, это был не один Темников. Но и его творческий путь и пути других более-менее успешных и настоящих писателей осуществлялись в ужасе отчаянного одиночества, плебейской агрессии и сухого холода. Приоритета таланта, интереса к живому миру, поэтического мышления, художественного вкуса всё это время не было заметно.



4. Нельзя сказать, что его совсем не знали. Просто в сознании многих читателей существует особый признак нового времени – профессиональные заглушки к живому миру. Слишком многое пришлось бы менять в себе, если этот мир будет узнан. Тонкое, нежное, живое – все эти вещи требуют особого внимания: городские жители умеют ходить по дорожкам, не слыша хруста жуков под своими шагами. Отсюда в творчестве Темникова появилась особая тема – изучение этого странного невнимательного сознания, поигрывание с ним, радость тайной провокации. Глупость должна находиться в глупом положении, хотя она не способна знать об этом. Следует внимательно изучать пошлость, чтобы в неё не вляпаться. Разговор о неправильном сознании – тема для специалистов, а не его носителей.



5. Радость выживания – главное настроение его творчества. При всей своей слабости, ранимости, безкожности мир находит способы выжить, как Темников находил пруды, скверы, дорожки вокруг своего дома – отчаянный поиск настоящего места для прогулки. Главное для него место – Студеный овраг, где он вырос, а потом старался проводить лето. И попробовал бы кто-нибудь заметить, что там не настоящий лес. Еще какой настоящий, просто в него следует выйти, а не судить о нём по больному орешнику со своей дачи. Он учил видеть, потому что наших болезненных представлений о воображаемом мире не достаточно. Радостная жизненная сила давала ему право жестко и виртуозно высмеивать ложное мышление, от которого, конечно, он получал одни только неприятности и нечеловеческую боль. Однако радостный и громкий смех отличал его среди людей, это был хохот сатира, который из любопытства покинул лес и веселится от человеческой глупости. И немного задыхается в ней, грустно поглядывая в сторону.



6. Сон; культуры других эпох и других времен; алкогольная культура – это именно способы смены фокуса, иного взгляда. Все эти способы укладываются в интересную формулу Поля Клоделя из стихотворения «Верлен»: «Лучше напиться, как свинья, чем быть похожим на вас». Темников не выбирал способов общения, не старался нравиться. Он всегда говорил о том, о чем бы хотел говорить. Можно сказать, что он каждую секунду был занят делом. Его делом было постоянное творчество. Он находил своё сходство с воинами тануки из японского мультфильма: «Ленивые, но приходится сражаться!»



7. Аполлинер, Кункейро, Пу Сун Лин, Набоков, Алоизиус Бертран, Кузмин – это, наверное, первые любимые авторы Темникова, с которыми его необходимо сопоставить. Он был предельно внимательным читателем и прекрасным знатоком литературы. У него и у его музы были французские корни, он в совершенстве знал французскую поэзию (оставил много переводов), в оригинале изучал английскую литературу. Одним из его удивительных свойств было предельно добросовестное чтение. Писатель, которого читали единицы друзей, сам прочитывал всё, что ему советовали, приносили, дарили, - включая опусы начинающих местных поэтов и мутные книги зрелых. А потом долго и по существу говорил о прочитанном. Это всегда был полный разбор любой книги или рукописи вне категорий «нравится - не нравится». Внимательные читатели только так и читают. И разве можно представить писателя без умения читать?



8. Он был сторонником сдержанного и предельно выверенного письма: каждая новелла требовала столько работы, сколько уходит на два-три романа у закоренелого борзописца. Он безумно любил Рембо, но говорил о нём: «Это не мой поэт – любит размахивать руками». Сложно после Флобера доверять писателям, для которых литературный труд не требует переливания в него настоящей крови, хотя в основном только такие и бытуют. Его труд был ежедневным, волевым и бесконечным. Именно поэтому надо быть совсем уж ленивым и неполноценным читателем, чтобы называть его прозу сложной и трудной. Секреты этого труда созданы для полного счастья их отгадывания, а его мудрость – ясный плод не одной бессонной ночи. Очевидны его мастерство и изящество, потому что «поэзия земли не умирает», потому что каким-то образом в складках времени сохраняется искусство постоянного удивления и неочевидной радости. Это искусство всегда умеет воспевать мерцающий мир и страшно смущает профанов.



9. Явлений такого уровня местная земля ещё не производила. От этого чуда на самом деле захватывает дух. И либо этого не должно было произойти, либо в этой точке пространства даны новые высокие возможности, и самое время радоваться, что мы – современники большого писателя, что мы знали его или случайно встречали на улице, и в воздухе остается ещё вибрация его голоса. Самое время подумать, не значит ли это что-нибудь для нас, когда пути совершенствования проходят прямо под ногами. Если это не так – хотя бы порадуемся его немалому наследию, которое постепенно станет доступно (проза, стихотворения, переводы, комиксы). "Хотя бы повеселимся!" - как говорили некоторые из воинов тануки на пороге отчаяния.



Леонид Немцев, журнал "Город", Самара, сентябрь 2006 года